Японская резиденция Варии. Двор.

Ножи в свободном полете, как и полнейшее негодование принца, теперь оставались в прошлом, терялись на широкой площадке перед штабом, где еще возились с машиной солдаты. Последнюю кое как погрузили на эвакуатор, закрепляя через одно место да увозя поскорее на стоянку.
Мечник и сам с успехом отличился, когда едва не въехал в транспорт потрошителя, погруженный для дальнейшей транспортировки на вместительный плацдарм. И вот тогда этот Шумахер бы наверняка словил острый нож в бок, а ведь удивительно, как в таком состоянии мальчика еще мог ими управлять. Издержки профессии, мать ее.
Паршивые и нелестные мысли подгоняли мужчину как сотни раскаленных жгутов, что попеременно опускались на спину грешника, оставляя въедливые шрамы от ожогов. Полосовало не снаружи, полосовало внутри, и все было чудно, в новинку, но именно за этой первозданной непорочной белизной скрывались семь кругов Ада. Ада, где царствовало лишь одно существо - белобрысая и проклинаемая особь.
Он не попал в Чистилище, он был сразу низвергнут в самые глубины порочности, дабы искупить каждый день своего существования. Он видел, видел этот Ад во взгляде из-под челки, в котором читал свою смерть, с каждым днем неминуемо приближающуюся.
Все угрозы и нелестные отзывы, отправленные в адрес мечника, последнему, - что мертвому припарки. Бельфегор мог прямо здесь и сейчас проткнуть бренное тело ножами, а Акула даже не пошел бы на сопротивление. Ведь лучше подохнуть тут, в машине, нежели знать наверняка, что через какую-то щепотку лет тебя с успехом заменят.
"Незаменимых нет. Кажется, это твоя фраза, да, Бел?"
- Скуало, ты знаешь, я теперь тебя ненавижу.
Не вопрос, банальное и простое утверждение, что не могло остаться не озвученным. Оно повисло где-то в пустоте салона, ровно на уровне взгляда мечника, который периодично-постоянно смотрел назад, иногда проверяя наличие прочих машин на дороге, а иногда и зацепляясь за Бельфегора. Он же теперь отвернулся к окну и испепеляющий взгляд больше не пронзал сиденье, просверливая в спине водителя одну дыру за другой. Подобная ненависть нисколько не смущала. За годы службы привыкаешь ко всему: к страху, к отвращению, к презрению, ну и вот к такому проявлению эмоций, что теперь горели алым пожаром на кольце.
- Тч, не взаимно, - ответил мужчина, устремляя взгляд в лобовое стекло. По встречке мчались машины, обгоняя друг друга, будто на каких-то телевизионных гонках, сулящих крупный выигрыш. На их же полосе было более-менее спокойно. Странно, где в таком маленьком городке Бельфегор сумел найти пробку на свою буйную головушку, но факт оставался фактом. Воспоминания о нем заставили свернуть на окраины, по которым Скуало некогда колесил на своем боевом питомце. Снова всплывали те самые чувства, доводящие до бешенства, заставлявшие с пеной у рта искать хоть какие-то зацепки для новых поисков. А когда все стало тщетно, стало не нужно. С глаз долой, из сердца вон. А мысли, мысли как же? Оттуда не изгнать образ потрошителя ни одним шаманским ритуалом, нет еще такого лекарства, которое бы напрочь стирало воспоминания. Разве, что могла спасти лишь потеря памяти, но к ней капитан был не готов. Пусть все это будет. Просто будет.
- На экскурсии по заброшенным зданиям был, - вновь едко отвечает Бельфегор, выуживая очередную сигарету,- И останови машину.
В пустоте светлого салона слова звучат особенно решительно. Они отскакивают от стен и устремляются в сторону водителя, который, кажется, и не спешит не то, чтобы просто затормозить, а вообще сбавить скорость. Мечник молчит. Молчит выжидая, да цепляясь взглядом за потрошителя. Ему не хватает для полноты картины выпрыгнуть из транспорта на трассу и прямиком отправиться на тот свет. Ведь каким бы крепким мальчонка ни был, а подобное вряд ли переживет. И тут пришлось говорить на привычном уровне, на том, на котором принц воспринимался как ребёнок, которого надо наставлять на путь истинный. Не обошлось и без блокировки дверей, благо, это было сделано так, на всякий пожарный, а то мало ли бывший ученик и правда решит доблестно сигануть прочь.
- Мы почти приехали, посреди дороги я останавливаться не собираюсь. Для своего же блага убери руку от двери и посиди еще пять минут спокойно, - с преувеличенной серьезностью отозвался на все Скуало. По большому счету, хотелось просто с разворота врезать блондину, чтобы тот отключился, но мужчина счел, что мальчишке и так хватит ран, поэтому продолжил биться словесно в закрытые двери.
Тем временем машина набирала неприличную скорость и только каскадер-камикадзе решился бы вываливаться наружу из салона. За окнами мелькали построения, небольшие магазинчики. Где-то вдали, кажется, виднелась река. Она была такой же серой как и небо, а дождь, вроде, все таки подходил к концу. Выворачивая руль, Суперби в очередной раз совершил поворот, на этот раз стараясь не слишком экспериментировать и трясти пассажира в салоне. К раненому сейчас проявлялось более лояльное отношение, нежели обычно. Принц такой принц, ну что с него взять?
Уже через считанные минуты то справа, то слева, начали возвышаться жилые дома. Все они были как на подбор, один в один, что говорило о массовости первоначальной застройки. Каждый земельный участок окаймлял забор. Где-то он был сплошной, где-то как обычная решетка, а дом, возле которого остановилась машина, был обнесен непроницаемой высокой стеной. Сразу становилось ясно, что владелец на свою территорию чужаков пускать не намерен, как, впрочем, был не намерен привозить сюда кого-либо, однако, так уж случилось, что пришлось и решение теперь уже менять поздно.

На последних минутах поездки Бельфегор как-то отчаянно и ненавистно копошился в сиденье. Сперва показалось бы, что он вьет себе гнездышко на дальнейшую дорогу, но все было менее романтично и мальчишка обдирал обивку в любимой машине Скуало. Вот тогда захотелось завернуть так, чтобы этого паршивца впечатало в стену и хер с ним, что сознанием пахнуть перестанет, а обездвиженная тушка будет покачиваться на сиденье после каждой кочки и выбоены в дорожном полотне.
План воплотить в жизнь не удалось, ибо транспорт оказался довольно скоро припаркован возле высокого забора. Пока что Акула не намеревался загонять свой кадиллак в гараж, мало ли, пригодится.
- Скуало, хочешь сгореть?
Это звучит как-то нереально, ненормально, и складывается ощущение того, что ненависть совсем затмила потрошителю рассудок, а он вновь полностью оказался погруженным в свое сумасшествие.
Мечник вынул ключи из замка зажигания, а вместе с тем забрал сумку и свое оружие в купе с плащом. Уместить все в одной руке получилось без должного удобства, но когда до порога считанные метры, ни о какой комфорте речи идти не может. Дверь захлопывается рывком, почти с ноги, а введенный в бешенство поведением Бельфегора капитан, разъяренным зверем мчится к тому, кое как вскрывая дверцу с его стороны и распахивая ее настежь. Первым делом взгляд цепляется за фигуру прожигая и испепеляя заведомо, не известно кто еще кого решил сжечь и кому это удастся сделать первым. Сигарета из губ поганца выдергивается на ура и летит на асфальт к ближайшей луже, рассыпаясь стылым пеплом по дороге. Теперь этот мерзостный вонючий окурок больше не отравляет воздух вокруг себя, запах уже пропитал остатки одежды мальчишки и этого вполне достаточно, чтобы продолжить проклинать его на чем свет стоит. От мнимого спокойствия не остается ровным счетом ничего. Все кружится, вертится в непрерывном калейдоскопе, а Суперби ставит ногу на единственную ступеньку, чтобы приподняться на ней и частично погрузиться в салон. Именно там, в его изодранной белизне, он пальцами ловит Бельфегора за подбородок. Сжимает ровно настолько, чтобы пацан забыл о возможности вырываться и барахтаться - все равно с такими ранами преимущество на стороне капитана.
- Я уже давно горю, - рычит мужчина, цедя каждое слово сквозь зубы. И пусть смысл их фраз разительно отличается, они остаются построенными на одном и том же явлении, вот только принц хотел испепелить Акулу физически, не предполагая какие пожары бушевали глубоко внутри.
Ещё одно мгновение, а пальцы все настойчивее впиваются в кожу, казалось бы, всего шаг отделает от того мига, когда Суперби просто дернет рукой и свернет эту тонкую шейку, но вопреки всему он просто приближается и впивается в губы самого ненавистного человека поцелуем. Становится плевать, что любое действие могло принести мальчишке лишнюю боль. Становится плевать, что сейчас он как боец открыт для нападения. Становится плевать на весь этот окаянный свет, свалившийся на их плечи разом. Упавший непреодолимой ненавистью, разводящий двух людей по разным углам и внушающий каждому свою правду.
Пальцы отпускают подбородок, а рука ложится на спинку переднего сиденья, упираясь в нее. Меньше всего сейчас хочется потерять равновесие да провалиться в салон и, если мечник до сего момента не получил по почкам, то в противном случае норовит получить прямо в сердце. И не мнимым ножом, застрявшим еще тогда, в полумраке опочивальни, а самым, что ни на есть настоящим.
Губы мужчины более осторожно, нежели ранее, прихватили губы мальчишки, словно помня о том, как нестерпимо и неистово он прокусывал свою нижнюю, стараясь сдержать порывы боли. Язык прошелся по ранке, вспоминая давно забытый металлический привкус, а вместе с тем возобновляя некогда утерянные воспоминания. Мечник подается назад на выдохе, а внутри словно все встает с ног на голову. Весь мир разом переворачивается, а он останавливается в считанных миллиметрах, поднимая взгляд на челку, зная наверняка, что мальчишка видит его.
- Можешь ненавидеть меня ещё больше. Можешь здесь и сейчас выпустить все внутренности, но, чертов принц, ни в настоящем, ни в будущем я не потерплю, что к тебе будут прикасаться посторонние люди, - для шепота было слишком отчетливо, для рыка - слишком тихо, а Скуало продолжал разводить свою шарманку, будто опьянев от единственного прикосновения, - И, если хочешь быстрее отсюда уйти, сделай хоть раз как прошу я. Я не желаю тебе зла, ровно так же, как твоей ненависти, но ты вправе сердиться на меня. За все года, за прошедшее время, за то, что не дает отпустить тебя восвояси.
Наконец Акула заканчивает свою триаду, но с места не двигается, теперь устремляя взгляд куда-то вниз. Им словно ощупывая все тело мальчика в тех местах, где кожа остается открытой. Потом выдыхает, уже не ощущая того неоспоримого гнева, что недавно хватал за глотку. Сейчас все так, как должно быть. От части конечно, но все так.
На мгновение кажется, что произнесенное ранее похоже на бред больного, на белую горячку, но слова не вернуть, когда они уже слетели и достигли адресата.

Странное это чувство, когда к твоему горлу прикладывают нож и не дернуться ни вперед, ни назад, так и стоишь, словно бы завороженный, вкушая по глоткам желанный эликсир. Мысли встают на тонкой границе между здравым разумом и тем, что не позволяет поддаться его зловещему зову, упорно заставляющему отречься от всех безумств в этой жизни. Но разве можно оставаться в здравом уме и светлой памяти, когда мимолетное спокойствие граничит с прямым вызовом смерти? Однако, уже вскоре ощущается едва заметное ответное касание губ, а нож сам по себе падает куда-то вниз. Куда, мужчина рассматривать сейчас не стал, не до этого. Да и зачем? Ведь даже если острие оставит на коже свою последнюю поперечную метку, то Скуало все равно не увидит подобной мелочи. Он больше ничего не увидит, оставаясь довольным тем, что перед смертью все было не так уж пресно, нежели предрекал пришелец из будущего.
Когда Суперби наконец решает отстраниться и впадает в персональное безумие, он начинает что-то лепетать, вроде бы и тихо, шепотом, но на ровне с этим достаточно твердо и решительно. Он провел не так много времени наедине с выжигающими ощущениями, но в итоге дошел до осознания начальной истины. Один шаг пройден, один этап закрыт и оставлен позади, а горечь ревности теперь осознается еще более отчетливо. Неприятное чувство, надо сказать, и под его влиянием хочется задушить своими руками любого, кто посмеет не то, что тронуть, а глаз положить на его. Вот тут взыграла уже не гордость, а жадность, явно говорящая о том, что в любом человеке присутствуют разом все семь смертных грехов, не смотря на доминирование одного из них.
- Капитан, тебе выспаться надо, а то ты говоришь, видимо, не думая, а потом жалеть будешь, если я решу поверить твоим словам.
- Слишком часто об этом думать пришлось. В своих словах я уверен, - все так же тихо озвучивает мечник на этот раз надеясь, что голос не достигнет слуха мальчика и соображения останутся лишь соображениями, а не предметом народного достояния. Тонкая ладошка Бельфегора упирается в плечо мужчины, но первые несколько минут он и не собирается отступать, вновь всматриваясь в знакомые и, казалось бы, изученные до мелочей черты лица.
- Может, выпустишь меня? И привези мне гребаные документы, пока я не спалил твой штаб, со всеми кто там есть.
- Тебе не кажется это слишком радикальными мерами? Привезу я твои документы, не бушуй почем зря. Пока я езжу. у тебя время будет прийти в себя и немного отдохнуть. В последние дни тоЛЬКО и слышу, что ты пропадаешь за какой-то своей работой.
Капитан все же постепенно отодвигается назад и вскоре спрыгивает со ступеньки, попадая в ближайшую мелкую лужицу, оставленную последним проливным дождем. Сейчас и небо стало светлеть, и воздух покидает тяжелая влажность, оставляя только свежесть в каждом глотке кислорода. Сумка, до сего момента находящаяся во второй руке опасно качается, но мужчина прижимает ее к себе и разворачивается на пятках сапог, тут же начиная шествие в сторону высившегося забора. Дом за оградой казался не менее надежным, нежели это преграда, отделявшая и прятавшая его от прочего мира в свои надежные объятия. Не хватало мечнику порой этого чувства защищенности, ведь даже предаваясь сну в штабе, он держал возле себя оружие, будучи готовым в любой момент всадить его в тушу неприятеля.
Скуало прошел до калитки, кое как удерживая сумку и все прочие вещи одной рукой. Вторая же, рьяно ринулась в карман и извлекла оттуда ключ, под коим и пал первый рубеж обороны. Именно когда он остался позади, Акула придержал калитку для мальчишки, а там и поставил машину на сигнализацию, манипулируя сразу двумя ключами в одной руке.
Просторный и уютный дворик расположился перед самым домом. Зеленая трава поражала своей подстриженной свежестью и ароматом тонких стеблей, на коих виднелись капли последнего дождя. Несколько шагов и дорожка из гранитных плит была пройдена, а ключ вставлен в замочную скважину и провернут до пары щелчков.
Входная дверь дома раскрылась, но вопреки всему не с ноги и уж тем более без звучного, столь привычного хлопка. Она была приоткрыта легко, непринужденно, а уже после выдоха, мужчина переступил порог своего жилища. Оно встретило гостей полнейшей тишиной и тонким ароматом недавно произведенной уборки. От каждого уголка веяло ухоженностью да новизной, ведь даже в самые кратчайшие и мизерные сроки можно было сотворить из внутреннего убранства настоящую конфетку, чем и занимались солдаты в штабе. Можно сказать, что для них это была своего рода миссия, экзамен и, похоже, что бойцы сдали его на отлично. Не без руководства капитана, конечно, который не только диктовал свои условия по размещению, но и хлопотал над габаритами и даже цветовой гаммой. Ничего вычурного, ничего яркого, но и ничего темного. Все лаконично и достаточно приемлемо, а главное, никаким боком не напоминает о работе. Пожалуй, сегодня был один из тех редких дней, когда Суперби ощутил себя обычным человеком без заморочек по поводу будущего, без оружия. Он оказался выпотрошенным и избавленным от бренности службы. Но не смотря на это, блондин каждый раз в мыслях оглядывался назад, и лишний раз ставил галочку напротив пункта "так было нужно".
Светлые тона стен коридора, что предстал взору, сочетались с несколькими породами дерева, использованными в оформлении. Аккуратные дверные проемы, лестница с широкими ступенями, перила, окаймлявшие ее, и небольшой балкончик, идущий по всему периметру второго этажа.
- Идем, - мужчина прикрыл за мальчишкой дверь и решительно ступил на лестницу, каждый шаг по которой отдавался глухим эхом в доме, а ведь Скуало даже обувь не удосужился снять. Для этого, как он считал, еще будет время, поэтому медлить и тратить время на пустяки он не собирался. Курс был взят и, оказавшись на втором этаже, Акула обогнул его, тут уж с ноги открывая дверь. Та отлетела и распахнулась, открывая взору светло-бежевые, практически белые, стены.
Минимализм ощущался во всем, начиная от расстановки и заканчивая количеством мебели. Так и тут, прямо напротив входа было вылизанное до блеска окно от пола до потолка с балконной дверью. Легкая тюль ловила свет и рассеивала его своей паутиной, откидывая серость освещения на пол. Темно-серо-синие и бежевые, светонепроницаемые шторы, повешенные в два ряда, были раскрыты и приветливо принимали дневной уличный свет.
Перед окном, на полу, покоился белый искусственный мех, сделанный под шкуру какого-то крупного и явно дикого хищника, якобы убитого на охоте, а на самом деле изготовленную на очередной фабрике.
Слева, прямо за дверью, всю стену закрывало зеркало шкафа, а справа, перекликаясь со своим отражением, метрах в четырех-шести от него, стояла кровать, примкнув изголовьем к серо-белым обоям в вертикальную полосу. Они, в свою очередь, являлись одним из ярких пятен, уступая лидерство только черному покрывалу на ложе и двум темным светильникам-бра, что расположились над двумя белеющими прикроватными тумбочками. Пожалуй, больше в комнате ничего и не находилось, лишь все самое необходимое для отдыха и мирской жизни.
Мечник остановился, пройдя пару шагов за порог, а после скинул с руки сумку со всем умещенным на ней добром. Даже меч сейчас как-то сиротливо сполз на пол, поглядывая на своего хозяина печальной стальной серостью.
- Отдохни пока. Ванная рядом, там же должны лежать полотенца и халаты, накинешь хоть. Я вызову врача, пусть осмотрит твои раны, а я съезжу за документами и продуктами, - блондин запустил руку в свои волосы на затылке, перебирая пряди пальцами и почесывая кожу головы, припоминая, не забыл ли он чего. Вроде нет. Оставалось главным все таки затолкать сюда доктора и свести его с потрошителем, а потом последнего накачают обезболивающим и успокоительным. Поэтому в ближайшую пару часов мальчишка будет отсыпаться.
"Этого должно хватить, а потом сможет отправиться куда ему надо было."
- Бел, - мечник хотел было развернуться и выйти, но потом обернулся к принцу невзначай осыпая его вопросом, - Ты не надумал вернуться в отряд?
За этой фразой рука была опущена в карман, а оттуда извлечен мобильник, на котором уже выбивался номер больницы.

Все, что было произнесено потрошителем раньше, напрочь игнорируется. Вернее нет, не так, мечник отвечает на все это у себя в голове, но когда фразы приобретают негативную эмоциональную окраску то ли иронии, то ли неприкрытого сарказма, он решает и вовсе промолчать. Слишком тяжким решением и трудом далось это мнимое затишье и слишком не хотелось сейчас снова грозиться применить силу лишь бы запихать мальчишку не только в дом, но и в комнату. До рукоприкладства не дошло, а мужчина с успехом сдержал себя, не давая языку без костей молоть чушь.
Достаточно скоро они все-таки погрузились в простор дома и прямиком прошли на второй этаж, где и расположилась комната, в данный момент отведенная для отдыха Бельфегора. Ему сейчас это было необходимо больше, нежели мечнику, поэтому капитан решил еще немного понапрягать себя да поколесить по городу, доделывая недоделанные дела.
- Пока нет. Решу все свои дела, а там подумаю. Я уже говорил, что проблемы принца не касаются тебя и отряда. А если вернусь, то придется решать,- проговорил потрошитель, а вскоре уже скрылся в ванне.
Когда дверь за спиной принца закрылась, Скуало наконец поднес телефон к уху, первым делом наорав на оператора, который старательно заверял, что все врачи на выезде и, мол, подъехать ну никак не могут. Однако, после пары минут беспросветных ругательств и, кажется, частичного оглушения человека на том конце провода, врач со всеми пожитками и потрохами был отправлен по названному адресу, после чего свершился и второй звонок. На этот раз трубку взял солдат, что первый успел подбежать к аппарату в штабе. Распоряжения касательно документов, кои еще не успели вверить Алану, не терпели и слова поперек, а посему должны были быть оставлены в комнате мечника, куда вскоре тот и вернется.
Суперби, так и ходивший из комнаты в коридорчик и обратно пока не отключил телефон вовсе, наконец поднял сумку и открыл дверь шкафа со скользящим звуком. Она аккуратно отъехала в сторону, являя достаточно обширное пространство для гардероба.
Поскольку спальня тут была одна, а помимо нее на этаже находился только кабинет и ванная рядом с какой-то каморкой, то грешно было не разложить привезенные вещи. Вещи, впрочем, не были ни сложены, ни расправлены. Пара, правда, все таки удостоилась чести висеть на вешалке и с успехом избавлялась от последствий жестокого отправления в сумку. Черная мученица, в свою очередь, сдулась, лишенная обилия одежды, покоившийся в ней все последнее время. Она была поставлена в угол шкафа, недалеко от сапог, кажется, они нашли друг друга в отклике цветов.
Теперь Акула решительно стащил с себя всю форму, не понимая зачем таковая была на него надета и почему выбор пал именно на нее. Место пресловутой, но не промокшей одежды, заняли бежевые штаны, черные высокие ботинки, зашнурованные ровно до середины, белая борцовка и темная мешковатая толстовка поверх нее. Рукава Акула закатал по локоть, обнажая руки, а перчатку с протеза так и не стал снимать, оставляя за ней право скрывать эту часть тела. Повязки, впрочем, перчатка спрятать не смогла, но они уже стали неотъемлемым атрибутом и покоились на руке постоянно, так, что пора было бы уже привыкнуть.
Пальцы подхватили боевое оружие, а оно само по себе было перенесено к изголовью кровати, где и прислонилось к тумбочке, как то уж очень бедно выглядя без своего хозяина.
На этом расположение в комнате было закончено и, более менее, Суперби даже обжился тут, вливаясь в сложившуюся обстановку. Она казалась мужчине несколько умиротворенной, конечно, если не считать, что в любой момент может произойти катастрофа и они с Бельфегором прирежут друг друга. Красочная картина тогда откроется взору: лежат двое в луже крови посреди спальни. Наверняка, это будет последней сплетней от солдат по душу их скандального дуэта.
Наконец, когда все было разложено и расставлено, Акула подплыл к порогу ванной комнаты, прислоняясь к двери лбом и в таком положении облокачиваясь на нее. Простоять, напрягая слух да вслушиваясь в тишину, долго не удалось, и вскоре он начал, разрушая тишину привычным голосом:
- Бел, все нормально? Ты там как? И, что могут быть за дела вне стен штаба? Я не хочу знать, каким местом ты думал, когда подписывался на это, так же, как, наверное, не хочу знать, где тебя так отделали, - взгляд был устремлен в закрытую дверь, словно блондин пытался рассмотреть за ней мальчишку, но тщетные усилия так и остались жалкими попытками, тогда ладонь легла на гладкую поверхность, - Но без твоего присутствия там все как то не так.

Сначала ровным счетом ничего не происходила, а дверь, хлипко прикрытая, оставалась одной единственной преградой, отделявшей от потрошителя. В личное пространство мальчика, хотя бы сейчас, Скуало решил не влазить, все таки решая, что душ он в состоянии принять. Однако, мужчина частично прогадал и первым тревожным звонком стал шум за дверью. Кажется, полетели какие-то бутыли, возможно, даже бутыли с гелями, но они могли упасть и просто так. Зацепил, уронил. С кем не бывает и это не являлось уважительно причиной, чтобы врываться и стрелять глазами по сторонам в поисках оправдания опасениям.
Конечно, это не вразумило блондина, и тот деликатно поинтересовался, но ответом стал новый шум, заставивший нервно перемяться с ноги на ногу. Вот тут бы он точно снес эту чертову дверь. Даже отстранился, для последующего броска на хлипкую преграду, которою можно было бы весьма спокойно открыть, но его опередил голос потрошителя, оповестивший о том, что он, по крайней мере, находится сейчас в сознании и способен вести беседу с капитаном. Как говорится, от сердца отлегло, и мужчина выдохнул в спокойствии.
- Да, вроде живой, к сожалению. Очень важные дела, которые не могут подождать.
- Все равно подождут, тебе нужен отдых, - ответил он из-за двери, примеряясь к ней рукой и ощупывая поверхность пальцами. Конечно, если бы в этот самый момент мальчишка откроет ее, то мечник выставит себя полным кретином, стоящим тут битых несколько минут и щупающим ровную поверхность, будто бы у него враз проснулись экстрасенсорные способности и он смело, без зазрения совести, подглядывает за мальцом.
Хотелось, больше всего хотелось знать наверняка, что с этим худосочным телом ничего не случилось и голос, говорящий с ним, не является плодом воспаленного воображения.
Хотелось, просто хотелось увидеть потрошителя, и мечник, как самый отъявленный фетишист, двинулся на поиски эстетического удовлетворения, оставляя все кодексы и законы за спиной.
Ни стучать, ни предупреждать Скуало никто не учил, поэтому он все таки убедил себя, что раз он хозяин дома, то и произвол в нем может творить на полных правах. Рука ложится на ручку, а дверь открывается в сторону ванны, наконец являя мальчишку, наполовину завернутого в халат. Теперь перед взором, как на блюде, предстает общая картина, так долго скрываемая одеждой. Она, в свою очередь, мирно валяется в сумме с полотенцем на полу.
"Ничего, уберу потом," - делает про себя заметку мечник и совершает шаг через порог, прямиком к стоящему Бельфегору, лишний раз с горечью зацепляя взглядом каждую ранку, каждый из этих ужасных синяков. Тут и время начинает поджимать, вроде бы врач должен был быть в пути, но он задерживался, а может просто прошло не двадцать минут, а пять. Акула заметно нервничал, это выдавали подрагивающие кончики пальцев, ведь чем скорее эпопея с перевязкой потрошителя закончится, тем комфортнее он будет себя чувствовать. Пока приходилось находиться не в своей тарелке, но мужчина борется, упорно борется с этим чувством и воцаряется практически напротив, подхватывая поясок халата, что одиноко болтается в петлях. Некоторая, абсолютно несвойственная холодному мужчине забота, проскальзывает в аккуратных и выверенных движениях пальцев, что сводят полы вместе, стараясь не задевать раненную руку. Халат запахивается, а слабый узел, переросший в разваливающийся бант с поникшими петлями, теперь сдерживает ткань, закрывая безобразие от взора.
Хотелось что-то сказать, но все слова вышли бы поучительными, а именно нравоучения никогда не переносил мальчишка. Даже будучи в юном возрасте он поступал по-своему, делал как хотел, а советы со стороны так и оставались советами со стороны.
Мечник горько усмехнулся и вновь склонился к блондину, будто бы продолжая то, что без успеха пытался сделать ранее. С его стороны это было подло, может не гуманно, вот так затаскивать Бельфегора черт знает куда и вероломно приставать. А иначе новое прикосновение губ к губам назвать было сложно. Легкий, почти неуловимый поцелуй на мгновение запечатал уста потрошителя, оставаясь на них теплыми прикосновениями. Руки же, так и остались без дела, ведь Суперби по прежнему не знал масштаб ранений. По большому счету, надо было обхватить мальчишку за талию, так куда более романтично, но о какой романтике может идти речь, когда дело касается их. Поэтому пришлось позволить себе только одиночное прикосновение пальцами к коже щеки, словно в извинение за некогда причиненное.

Легкость и непринужденность в поцелуе была лишь контрольной проверкой на ответную реакцию. Разминкой, перед чем-то более стоящим, в некоторой мере, долгожданным после последней авантюры, в которую их втянул, казалось бы, алкоголь, но на самом деле они и сами легко поддались порыву. Не было сопротивления, не было отторжения. На задворках, остатки разума упорно вопили что-то про неправильность, чрезмерность, а она терялась за бесконечной чередой ярких вспышек. Но тоска рождалась не из этого. Она разгоралась день ото дня на поленьях ненависти и раздражения, чтобы теперь вылиться в исступляющий порыв просто касаться, пусть это рвение и не найдет отклика на стороне потрошителя.
Все всегда можно свалить на усталость. Кому как ни бывшему офицеру Варии знать это. Когда с ног валишься и делаешь что-то, а действия выходят будто в тумане, как в сигаретном дыму, что клубиться в накуренном помещении. Однако, сейчас все это было лишь красивой историей, легендой, покрывающей истинную суть вещей, творящихся здесь. Они были вероломными и наглыми, а мужчина во всю пользовался своим положением даже и не чувствуя угрызений совести за свершаемое.
Рука, от которой улизнул в сторону Бельфегор, была заведена назад, и вот уже пальцы ловко вплетаются во влажные после душа волосы. От воды прядки кажутся жесткими, оставляют на коже холодящие ощущения, но и они не могут отвратить от намеченного. Ладонь ощутимо прижимается к затылку мальчишки, а в следующий миг мечник возобновляет поцелуй, впиваясь в губы своими так, будто желает испить всю жертву, рьяно и жадно сминая теплые истерзанные губы, на своих чувствуя отголоски чужой крови. Ранок оказалось слишком много и, чтобы не задеть их надо было слишком хорошо постараться. На это бы просто не хватило ни терпения, ни сил, ведь беспочвенные поверхностные поцелуи аки между школьниками-младшеклассниками не вдохновляли капитана. Он же, в свою очередь, все таки ухватил принца за талию, стараясь не переусердствовать в пылкости и не прослыть садистом-извращенцем, что заманивает раненных детей в логово, а потом еще и домогается, едва те переступают порог.
Ладонь сама по себе ложится на ткань халата, ползет за спину, стараясь не наткнуться на очередное ранение, что истекает кровью или же причиняет нестерпимые боли своему обладателю. Загребущая лапа, а иначе ее просто не назвать, ложится на бедро, но там и остается не думая сокращать последние сантиметры, оставляемые для более-менее спокойного существования Бельфегора.
Нож в бок еще ожидаем. Особенно когда Суперби начинает было углублять поцелуй, языком нажимая меж губ, а вскоре замирая, пригвожденный к полу новым раздражителем, срывающим негу.
Где-то внизу раздал звонок. Достаточно непривычный и он сразу был распознан как чужеродный, неприятный звук, нарушивший покой и приторную умиротворенность помещений. Приходится разом отстраниться, так, будто сейчас ничего не происходило и лишь теперь мечник отвечает в своей привычной манере, повышая голос до громогласного фирменного хрипа, что сопровождал его всю жизнь:
- Воой, пока не встанешь на ноги и не восстановишься, хер кто тебя куда отпустит. Решил по дороге концы отдать? Вернусь сейчас, дверь открою и вернусь.

Поцелуй был прерван вопреки всему и по закону подлости. В безмолвной тишине стен, окружающих со всех сторон, еще ярче ощущалось присутствие Бельфегора. Не в воспоминаниях, не в проклятьях, а рядом и на одной территории. Кажется, в последние часы, да и те жалкие остатки дней, они совсем забыли как находиться не поодаль. Грызлись, сродни дворовым озлобленным псам, а теперь их снова вздернули, когда хрупкое спокойствие уже витало в воздухе. Но может так было лучше. Изюминка неповторимого момента сохранилась.
- Я и сейчас стою на ногах, так что могу идти. И какими еще словами тебе объяснить, что это не может ждать.
Привычная язвительность была возвращена в голос потрошителя, после чего Суперби как-то облегченно вдохнул. Отлегло, успокоилось. Все вроде бы даже как прежде, но на ровне с этим по-новому. Серо, а в то же время достаточно яркими бликами играет в воспоминаниях, оставляющих каждый момент на отдельной полке, на почетном месте. Ценность жизни - бой, ценность мирской жизни - вот такие считанные секунды, за которые и можно побороться вне стен дома с врагами и случаем.
- Вылечишься - пойдешь, - продолжает уперто настаивать на своем Акула, хотя где-то в подтексте оставляет те ноты, по которым улавливается согласие. Надо - пойдет, но пойдет, когда отпустят.
- Иди, открывай, я пока в комнату хоть зайду и приготовлюсь к осмотру.
- Иду-иду, - бросает мечник, уже разворачиваясь к двери и наконец переставая ловить взглядом Бельфегора, распихивающего свое добро по карманам халата. Без столь ценных вещей теперь просто невозможно и они стали неотъемлемой частью инвентаря бойцов.
Скуало нараспашку раскрыл дверь ванной комнаты, еще сетуя на врача и звонок, случившийся не вовремя.
Сначала вздору открылась уже знакомая спальня, за ней последовал коридор и лестница, от новизны не посмевшая и скрипнуть под тяжелой поступью капитана. Он же уже устремился через входную дверь к источнику шума со всекарающим видом да полной боевой готовностью. Благо, что без меча, конечно.

За калиткой высилась фигура в темном плаще, накинутом поверх белого халата. Последний, в свою очередь, отчетливо давал понять, что по ту сторону неприступной ограды дома-крепости стоит никто иной как вызванный врач. Врач, впрочем, посмел не только опоздать, но и породить за все то время не появления полное раздражение и злобу внутри мечника. Разве можно заведомо ненавидеть незнакомца? Можно, особенно в том случае, когда рядом с тобой находится щуплый мальчишка с ног до головы покрытый синяками и кровоточащими ранами. Тут, мало-помалу, начнешь не то, что просто беспокоиться, а приходить в бешенство в ожидании отмщения за каждую бездарно прошедшую секунду.
Где-то поодаль стоял и транспорт, выделяясь на фоне серых заборов и однотипного пейзажа массовой застройки района. Он отсвечивал своей непохожестью на прочие машины так, что невольно складывалось нелестное мнение о новых соседях, прибывших и уже успевших наделать делов. А как иначе назвать это скорое появление врача на пороге?
Итак, мужчина стоял перед мечником, достаточно уверенно и серьезно смотря в серые глаза. В любой другой ситуации Скуало бы не потерпел подобную наглость со стороны незнакомца, а тут.. Тут он тоже долго терпеть не стал, поэтому схватив доктора за ворот плаща, откровенно вволок на дорожку и захлопнул калитку позади. Теперь двор скрывал эту странную парочку, а ведомый пытался как-то упираться и оказать должное сопротивление, явно думая, что по прошествии порога с ним совершат непотребные вещи. Но это лишь пол беды. По причитаниям и бесконечным, то ли проклятиям, то ли просьбам, можно было понять, что умирать он не хочет и вообще примерный семьянин в свои тридцать с небольшим. Акула лишь покривил губы.
- Да сдался ты мне, - рыкнул он, вталкивая врача перед собой в открытую дверь дома. Мужчина по инерции совершил пару заплетающихся шагов в ритме вальса, и сумел-таки остановиться, ухватившись за перила лестницы. Скрюченная фигура некогда статного мужчины, теперь вызывала презрение со стороны Суперби, желавшего поскорее расправиться с чужаком в своем доме. Не любил он вторженцев на своей территории, а уж тем более когда поблизости находился потрошитель, полураздетый потрошитель, пусть и раненный.
- Обувь снимай и наверх, живо, - продолжил он все тем же резким и беспрекословным тоном, осадившем врача, что хотел было раскрыть рот да двинутся на выход. Не затем его притащили, чтобы так быстро прощаться.
Скуало еще с минуту ревностно просверливал дырки по всему телу пришедшего, а после двинулся следом, не выдерживая еще раз на лестнице, хватая и вжимая брюнета в стену спиной.
- Сделаешь что-то не так, я с тебя семь шкур спущу, привяжу к бамперу и протащу по городу, после чего твои останки будут скормлены крысам, - едко зашипел блондин близ уха, так, чтобы ни единое слово не достигло комнаты и слуха Бельфегора. Не надо ему такое слышать, не надо лишний раз вдаваться в подробности, с коими мирился капитан уже долгое время.
Наконец, когда человека в белом халате отпустили, он добрался кое-как на полусогнутых до комнаты под пристальным взглядом в спину, и спустя мгновение двое появились на пороге, ознаменовав свое присутствие топотом.

Только стоило появиться на пороге в компании запуганного врача, сразу посыпались вопросы со стороны Бельфегора. Скуало помедлил с ответом, словно бы додумывая, что лучше сморозить, дабы и правдиво и красиво одновременно. Не найдя подходящей фразы, мечник неопределенно пожал плечами.
- Он должен был быть воодушевленным и бодрым, но видимо не на то место надавил, - мечник сухо хохотнул, ведь надавить он мог знатно. Сразу. На глотку.  Но тогда бы ни врача, ни, тем боле, осмотра не было. Блондин договорил ровно в тот момент, когда его перебил принц, своими заявлениями "с порога", отразившимся на лице Варийского капитана немым восклицанием "а мне ты сказать не мог?!". Конечно, в таком случае Бельфегора бы госпитализировали сразу и из штаба, а тут он избежал столь радужной участи.
- Вот к чему привели дела вне необходимости, и в таком состоянии ты еще не планируешь возвращаться "домой"? Силы свои рассчитывай, если берешь что-то непомерное, а то собирать останки придется мне, - завуалировав половину слов в предложении, мечник достаточно нервно отчитал мальчишку. Лишний раз напоминая себе о грядущих перспективах отдохнуть на минус первом этаже в сырой земле. Даже компания червей и прочей живности не вводила в уныние так, как возможность сдохнуть слишком скоро. И тут в голове всплыло достаточно гадкое имя Джессо. Этот человек был первым в списке на смерть, вторым был Босс, уже заведомо помеченный черной лентой. Именно лидеру хит-парада и должен был быть обязан блондин, да и весь мир, незатейливым и достаточно ненавязчивым апокалипсисом, а ведь у мужчины уже были планы на дальнейшее. Как же так.
Врача, подавшего голос, пришлось проигнорировать, чтобы не отвечать на поставленные холопом вопросы. Кто он? Мелкая сошка, предмет интерьера, но в данный момент этот самый предмет спасает части тела потрошителя, втянувшего себя по первое число.
"Не удивительно, что он так вляпался. Ребёнок," - снова пришел к единому выводу мечник и поднес пальцы к переносице, сжимая ее и растирая. Это несколько отвлекало от живописных видов и шаманящего над ними врача, то и дело достававшего то ампулу, то шприц, да совершавшего манипуляции руками.
Акула морщится, когда взгляд ненароком падает поверх плеча доктора. По телу, от головы до ног, прокатывается леденящая волна, своими холодными иглами вонзаясь во все органы и заполняя нутро. Становится как-то не по себе, а может то просто надуманное состояние, являющееся следствием безрадостных рассуждений. Бывало дело, когда бойцы с миссий приползали, в прямом смысле этого слова, и падали замертво. Вот тогда и именно тогда, хотелось для полноты картины пихнуть их сапогом в бок, чтобы эти тряпки собрались и несли гордую марку Варии. От тухлого мяса, бесцельно валяющегося, проку мало. Сейчас же все было наоборот и не потому, что Бельфегор больше не часть отряда, а потому, что каждое ранение Суперби переживал как свое собственное. С чего его так заклинило, он отказывался понимать, а внутри что-то заурчало, явно говоря, что желудок готовится к миссии "перевари себя сам".
Мужчина усмехнулся и отошел к двери от греха подольше, дабы не видеть Бела. Не стоит ему задумываться о подобных вещах, рано еще, молодой, чтоб грузить свое сознание глубокими думами о высшем и прекрасном. Для него сейчас главное сражения, азарт на поле боя. Акула прильнул спиной к дверному косяку и сложил руки на груди. Взгляд невольно нашел меч, стоящий у тумбочки, а сам блондин наконец ответил врачу.
- А ты поменьше языком работай, а то как бы я тебе его не подкоротил малость, - усмешка сама по себе задержалась на губах, пока мечник сканировал взглядом белый халат, почему-то наяву видя как по нему расползаются кровавые пятна, даже если таковых в реальности и не наблюдалось.
- Я тут подумал, - на этот раз адресатом стал потрошитель, - Может тебе вещи какие захватить? Вряд ли ты согласишься отсвечивать тут своей наготой и показывать все боевые заслуги, - наконец рука опустилась, а пальцы щелкнули друг о друга, будто вспоминая, - Надеюсь, за время отсутствия уполномоченный справляется, а то не хотелось бы сокращать численность штаба вдвое, ты многое пропускаешь, лишая себя места под крышей и да, в магазине что надо?

- И ты бы ответил, если бы я спросил? Ха и еще раз ха, Бел, ты сам-то веришь в эти слова? Лично я - нет, - Скуало более чем убедительно покачал головой, мол, ему принц не доверяет, но не больно-то оно и надо. К самостоятельности королевской особи все привыкли, и даже наставник. Правда, он периодически дергался в тщетных потугах что-то исправить, но, как говорится, поздно уже исправлять - возраст не тот. А "не тот возраст" начался у Бельфегора еще с самого раннего детства, да что уж там, с рождения, по-моему.
Пораскинув немного мозгами при упоминании знакомой формулировки, коей мальчишка любовно обзывал стражником, тонкие брови мужчины враз сошлись на переносице, на коей залегла небольшая морщинка.
- Вендиче? Неужели они решили почтить тебя своим визитом? "Ответ просто очевиден, глупый вопрос." Им не хватило моих подробных инструкций и указаний и эти куски дерьма решили творить произвол когда вздумается?! - тут уж присутствие постороннего человека отошло на второй план, а кулак впечатался в стену, выбивая из нее достаточно громкий звук. Правда, ради этого пришлось развернуться и оторваться от полюбившегося косяка, но Скуало в любой момент был готов вспыхнуть от злости.
- Они не имели право и шагу ступить в направлении офицера отряда, следующего раза для них не будет, - губы скривились и, может быть за этим скрывался оскал, приоткрывающий тайну имени блондина.
Он остыл достаточно скоро, усмирив зверя клокочущего внутри. За то время, пока Суперби бушевал, потрошителю уже успели вколоть обезболивающее и, кажется, начать вправлять плечо. Мечник принял вид "само собой получилось" и наконец отстранил кулак от стены, снова примкнув позвоночником к краю дверного проема. Пальцы еще по прежнему были сжаты до побеления выступающих костяшек, что сейчас не имели ни единого намека на красноту. Потом проявится, стоит лишь расслабить кисть, но это потом, когда над Бельфегором перестанет измываться доктор.
- Изверг окаянный, - бросил он в сторону белого халата, смотря как тот безжалостно вправляет кости мальчишке. Хотя, по сравнению с происходящим в штабе, это было весьма и весьма гуманно.
- Пусть работает, а не языком чешет, и так ехал черт знает сколько.
Открестился мечник, чувствуя, что постепенно против него заводится коалиция, состоящая из двух человек. Оно и не удивительно. И потрошитель и врач недолюбливали Скуало, каждый по своему, конечно, но факта это не отменяло.
Вскоре принц закурил, снова наполняя помещение сигаретным запахом. Акула хотел было двинуться к окну, но в последний момент передумал, решая, что сейчас-то он уедет, а мальчишка пусть задыхается в никотиновых парах.
Спустя считанные мгновения весь список, от которого нижняя челюсть капитана поползла вниз, был оглашен. Первым делом стоящий потерял дар речи, а уже вторым подал голос:
- Бел, - якобы на полном серьезе обращается к нему Скуало, а потом с хохотом добавляет, - А не о*уел ли ты часом?
Светлые волосы слегка покачиваются, когда мечник наигранно раздосадованно качает головой. Одна рука запускается в карман толстовки и извлекает из него черную резинку, коей и закрепляются волосы, сначала в хвост, потом в низкую петлю, сворачиваясь в два раза. Так и спокойнее и не мешается. От дождя, по идее, должен спасать капюшон и даже если намека на ливень сейчас нет, ткань приподнимается и уютным комом покрывает загривок мужчины, больше походя на шарф, если бы не открытая спереди шея.
- Вколите еще ему лошадиную долю снотворного, чтобы в ближайшие часа два спал, а не продумывал планы грандиозного побега, - и вновь мечник обратился к мальчику, - А то не получишь ни вина, ни сигарет, а обо всем остальном и не мечтай. Выгодное решение сейчас на твоей стороне, - блондин усмехнулся и втянул шею в плечи так, будто совсем озяб и его плотным одеялом накрывает зимний морозец. Обе руки были отправлены в карманы, а взгляд на секунды устремлен в пол, чтобы потом вновь подняться на врача, колдующего над потрошителем.
- А из семьи тебя никто не отпускал. Я не отпускал, поэтому не думай податься в перебежчики. Ты же знаешь, что с ними бывает. Да и тебя мне бы не хотелось видеть под чужим крылом, - он помедлил, а потом продолжил, уже не удивляясь самовлюбленности мальчишки, - И да, захвачу первое, что найду из одежды.
Самое главное вовремя предупредить, а там все остальное отходит на второй план. И претензий не будет и недовольств. Помолчав немного, Акула наконец снова заговорил:
- Ну, я пойду, - сапог ботинка пнул невидимый камень на полу, совершая непродолжительное скользящее движение, а после Акула отлип от косяка, уже любовно нагретого собой, - Скучай по мне.

Ответы ответами, а общего языка им было найти не дано. Принца калечили - Акула злился - шли морали - принц язвил. Все проходило по стандартной схеме с небольшими отклонениями от нее. Например, в последнее время все ограничивалось злостью - язвительностью, и все довольны. По этой причине Скуало и не поверил в истинность заявлений потрошителя, на основании которых можно было сделать вывод, что Бельфегор все честно озвучит. Послышалось глухое преувеличенное "тч" и капитан перевел тему.
- С огнем играет этот паршивец, - завершил свою гневную триаду блондин. Теперь, когда он так просто отдал все привилегии в руки ребёнка, этот самый ребёнок ставит под удар вверенный ему отряд. Где, спрашивается, ответственность? Теперь уверенность посетить злосчастного разгорелась с новой силой и, если не прирезать его, то заставить долго и упорно мучится. Даже решимость наставить на путь истинный куда-то исчезла. Ее место заняла жгучая неприязнь. Не зря, ой не зря была захвачена власть в Вонголе. Этот сопляк же погубит Семью в два счета, а первым делом начнет с Варии. Даже воодушевление на лице принца не смогло вразумить потерявшего на мгновение контроль мечника. Он готов был рвать и метать, только вот вскоре успокоился, решая не крушить свой же дом.
- Новенький справится.
Именно за новенького Суперби не особо переживал. Может потому, что он был выходцем из лабораторий, а может потому, что при нем были его коты, возможностей которых мечник еще не знал. При упоминании о кошаках, на ум приходило только одно: катают, значит, они своими меховыми лапками стражников, да разматывают их с полным воодушевлением аки шерстяные клубки. А уже в следующем слайде, на заднем плане, виднеется непонятно откуда взявшийся Лусс, собирающий нитки, да бранящий котов, после резко перемещающийся в кресло-качалку, стоящее посреди гостиной и начинающий вязать свитер из стражников. Все бы хорошо, но. Мысль резко оборвалась, а Акула с недоверием перевел взгляд на сигарету принца, пытаясь понять, что он курит раз мечника так вставило.
Даже список продуктов, который-то с первого раза не запомнишь, не поражал своим разнообразием, нежели взыгравшая фантазия.
Стоило отвлечься на секунды, как взору открылись новые виды: принц на полном серьёзе, угрожая своим оружием, забредшим в рукава халата не весть как, заявляет, что отправится утром. Видимо, делать нечего и приходится согласно кивнуть. В крайнем случае, может сжечь все документы и заставить мальчишку отсиживаться здесь еще энное количество часов. Захочется - задержит, а нет, ну нет так нет.
- Я уже видел какое ты там крылышко нашел, - бросает в отместку Скуало. Помнит, видел, но что загадывать наперед-то. И он жив, и мальчишка под рукой, а значит любое такое "крылышко" будет порезано, прирезано и валяться на обочине с вывернутыми кишками. Это только в лучшем случае.
- Я-то тебе найду, - пригрозил пальцем Акула и пошарил по карманам, но не найдя самого ценного даже как-то струхнул.
"Потерялась? Украли? Нет, осталась в других брюках."
И с этими мыслями мечник прошелся до шкафа дабы в следующую минуту отодвинуть дверцу, да сунуться в содержимое. Штаны от формы предались опознанию не сразу, но из мятой ткани мигом высунулась коробочка и была отправлена в карман.
- Эй, ты, - рявкнул на врача Суперби, повернувшись к кровати лицом, - Заканчивай скорее, твою тушу я жду внизу.
Одарив, на этот раз потрошителя, очередным хмурым взглядам и поражаясь его всеобъемлющей наглости, мужчина улыбнулся пополам с усмешкой.
- Все, что пожелает дама моего сердца, - мечник кое-как выдал реверанс да скрылся в дверях от греха подальше, мало ли сейчас его настигнет кара мальчишки.

Слова вдогонку походили больше не на прихоть, а на пожелание адских мук мечнику, что не умел когда надо держать язык за зубами. Впрочем, хотение принца видеть кишки Суперби на люстре или еще где, было вполне оправдано и мечник уже давно смирился, что в нем узрели только скопление органов, кои можно выпустить и продать. Может маячило еще что-то далеко на заднем плане, но оно было через чур призрачным и мечник мало-помалу начинал сомневаться в оправданности происходящего. Однако, за неимением точного объяснения он довольствовался тем, что есть и эти пазлы складывались в успокоительную картину.
Мужчина остановился перед самой лестницей и дождался врача, вышедшего достаточно скоро. Теперь становилось более менее спокойно, что рядом с Бельфегором не сидит какой-то мужик с улицы и под видом врачебного осмотра не лапает юного мальчишку. Он подобных мыслей Акулу покоробило и он проводил доктора ненавистным взглядом. Мало ли что этот изверг уже успел нащупать на мальце.
Пока тот спускался, осмелился и открыть рот, видимо, решив дать последние рекомендации по доброте душевной:
- В следствии потери крови мог упасть гемоглобин, поэтому ему нужны железосодержащие продукты, а так же кальций для костей и здоровое питание. Лучше всего будет соблюдать постельный режим. При возникновении болей..
Но Скуало не дал ему договорить, из-за спины оборвав на полуслове:
- Заткнись, я без тебя знаю, что для него лучше.
Дальнейший путь прошел в молчании. Врача как в воду опустили, а Суперби пытался не забыть все то, что надиктовал потрошитель, а надиктовал он многое. Поэтому дом погрузился в кромешную тишину, где каждый звук казался преувеличенно громким и чужим, слышны были лишь удаляющиеся шаги.
Спустя мгновение дверь за людьми закрылась и мечник сопроводил врача до его транспорта, ревностно дожидаясь пока тот уедет, только после этого открывая свою машину. Первым делом взгляд упал на заднее сиденье, которое срочно требовалось заменить, потом был осмотрен весь салон на наличие прочих повреждений, но таковых не нашлось и Акула залез на водительское место, словно нарочно забывая пристегнуться. Дверь захлопнулась в привычной манере с громким звуком, а ключ из кармана попал в замок зажигания.
"Так, что там надо было купить из всего списка? Фрукты какие-то, клубника вроде.. Где я ему клубнику-то сейчас найду? Мандарины - ладно, бананы - ладно, но какая нахрен клубника?! Что там дальше? Дальше еще хуже. Торт и мороженное.. А может купить мороженный торт и не мучиться? Будет малой ковырять ледышку ложкой, и приятно и полезно, заодно и время убьет, глядишь, пока ковыряет и забудет, что ехать куда-то хотел. Сигареты. Опять дымить будет, значит если покупать придется спрятать до утра где-нибудь, пусть отлеживаются. Еще-еще. Что еще было? Ат, черт, записал бы хоть на бумажке что ли. Его величество явно решил согнать меня в гроб и пораньше. Что же ещё то?! Мать вашу, отдохнуть, называется хотел, главное, что Бел под боком остается. Эй, выкинь из головы эту особь хотя бы сейчас и подумай о продуктах, что он заказал.. Вино! Эврика! Вино он заказал, красное значит надо, так, и обезболивающее, это уже лучше. Обойдется без энергетиков, они ни к чему совсем, а что там еще в аптеке надо было, под странным понятием "к чаю"? Тоже обойдется. Куда ему, переломанному-то."
На этих, весьма себе тяжко давшихся думах, Суперби все таки повернул ключ в замке зажигания и его железный конь взвыл приятным рокотом мотора. Успокоился правда вскоре, и вот тогда уже этот тонированный танк двинулся в направлении штаба. Он был первым пунктом назначения из которого надо было забрать документы. Принц уж слишком переживал об их сохранности, поэтому чем скорее те окажутся на руках у мужчины, тем спокойнее будет ему и тем безоблачнее станет существование. Далее следовало затаривание продуктами и еще пара мелких дел о коих капитан и задумываться наперед не стал. Успеет - сделает, не успеет - не сделает.

Кадиллак уверенно рассекал улицы города, то и дело уходя в очередной обгон и беспардонно подрезая местные машинки. Они суетливо заполняли собой все улицы, а мечник спешил по делам, ему некогда было простаивать в пробках и терять драгоценные секунды. В такой спешке, миновав несколько поворотов, он все таки добрался до штаба, сетуя на то, что его каким-то ветром занесло на отшиб. Ехать далеко, зато в глаза не так бросается. Едва ли кому-то вздумается сюда сунуться, ведь район уже был отравлен Варийской атмосферой.
Остановившись с громким свистом тормозов, Скуало лихо открыл окно и погудел, авось кто все таки выйдет встретить боевого командира. Ему открыли ворота, но выходить, видимо, никто не собирался, и только после сотого гудка, который был зажат неприлично долго, навстречу выбежал солдат, тут же развернутый и отправленный обратно на выполнение распоряжение. Прежде чем кто-то вернулся, прошло, по меньшей мере, минут пятнадцать и вот от штаба уже бежит боец с пакетом и папкой в руках, трепеща и преподнося их как самое ценное, что есть в этой жизни. Надо отметить, что лицо его было не знакомо мечнику, а это могло означать только одно: тот первый не пережил похода в покои потрошителя.
- Опаздываешь, - хмуро одарил его мечник, - Алану передай, чтобы к визиту "гостей" готовился и был во все оружия, - как только последние слова были произнесены, документы и пакет упали на переднее сиденье, а окно само по себе закрылось, чтобы через секунды машина вновь зарычала и рванула обратно в город.

Следующей целью был выбран торговый центр города. С него было нечего взять, вот и пришлось бросить свой транспорт неподалеку, да пешкодралом и вооружившись деньгами, отправиться на поиски еды. Заходя в магазинчики, один за другим, Скуало постепенно отправлял продукты в бумажный пакет, что надувался с неимоверной скоростью. Если бы он нашел здесь супермаркет, то наверняка бы уже сдавал ралли на тележках, но довольствоваться приходилось тем, что есть. Хотя нет, всего, в общем-то и не было. Чтобы найти клубнику в Японии в сентябре, пришлось очень постараться. Можно сказать, этот заветный пакетик, мечник буквально выхватил из-под носа у такого же покупателя, опередив его тем самым.
Поход на едой стал своего рода сражением, вскружившим голову и ввергнувшим в пучину азарта. Под конец приключения, Акула уже походил на порядочного семьянина, что затаривается продуктами на всех своих. Увидел бы его кто из отряда - не поверил бы своим глазам и, наверное, после этого мгновенно отправился бы в сумасшедший дом. Похождения закончились покупкой всего выше названного и даже торта отдельно от мороженного. Последним пунктом стала аптека и в нее капитан уже вползал, держа в руках три огромных пакета. Как он все это дотащил - уиу не постижимо, но факт оставался фактом и через мгновение к продуктам легло несколько пачек хорошего обезболивания и то, что называется "на десерт". Конечно о применении этого самого блондин позаботится лично, а то знает чем оборачивается его длительное отсутствие.
теперь можно было с чистым сердцем и совестью отправляться к машине. По дороге пришлось пару раз выругаться, а когда, наконец, добро было погружено на заднее сиденье, Суперби предпочел вернуться обратно на городские улицы, чтобы постепенно подбираться на своем железном коне ближе к дому.. Последнее место остановки заняло не более двадцати минут и после него, вжав газ в пол, мечник помчался в свою обитель.

По обе стороны от машины мелькали незнакомые, но похожие друг на друга дома. Они ничем не отличались, но свой поворот Скуало узнает из сотен тысяч других. Именно после него начиналась улица, в середине которой и расположился дом Варийского мечника. Такой же непримечательный и тихий, если бы не недавний визит скорой к израненному потрошителю. Припарковаться на этот раз удалось не сразу, но по прежнему загнать транспорт в гараж намерения не было. Как только ключи от машины покинули замок, мечник вылез наружу, разминая затекшие мышцы и предвкушая как потащит все продукты в дом. Вот это была воистину невыполнимая миссия, но мужчина ринулся в бой засучив рукава. Все три пакета с заднего сиденья оказались взятыми в руки, а в одном из них покоились документы. В каком именно - оставалось загадкой. В руке, на пальце, болталась огромная коробка с шоколадным тортом. Ходили слухи, что его сделали из безе, но как-то блондин сомневался в этом, а может просто не был любителем сладкого и разбирался в этом ровно так же как и в сигаретах.
Задняя дверь захлопнулась с ноги, а нагруженный как ишак Акула, затормозил возле звонка на калитке, вжимаясь в него пару раз плечом, но не дождавшись реакции, все таки решил прибегнуть к более действенным мерам:
- Вооой! Ты там спишь?! - кажется, этот возглас слышала вся улица.

Отредактировано Superbia Squalo (2013-01-13 14:29:40)

Ждать пришлось еще добрых несколько минут. За них мечник успел пару раз пристроиться к калитке, да попытаться достать ключ, понимая, что сегодня его домой пускать не хотят. Однако и года не прошло, а потрошитель появился на пороге, распахивая перед капитаном врата во двор. Пара брошенных слов и мальчишка удаляется обратно в недры логова, а ворчащий Скуало движется за ним. Оказалось абсолютно нереальным достать ключ сейчас, ну, разве что, если опустить все добро на землю. Но нельзя же, это же продукты, а не абы что.
Блондин проходит сначала в прихожую, ногой закрывая за собой дверь, а уже на ковре начинает усердно и увлеченно топтаться, подпрыгивать и кряхтеть в попытках скинуть с ног назойливую обувь. Один ботинок, что был слабее всего зашнурован, согласился стать первым в этой эпопее. Со вторым же, пришлось изрядно повозиться, но когда и он оказался побежденным, Суперби завернул на кухню, находящуюся слева. Дверь была аккурат напротив лестницы, а все помещение оказалось вытянуто в сторону ванной комнаты на дальнем конце коридора, отделенной от трапезной перегородкой - стеной.
Здесь же, наоборот, присутствовали серые цвета и черный мрамор в отделке как столешниц, так и стойки. Раковина, плита, холодильник, духовка, посудомойка и еще пара напольных шкафов оказались объединенными и тянулись сразу по двум стенам: противоположной от двери, заканчиваясь на ее середине, и дальней, примыкающей к ванной.
Разделяла зону кухни и зону столовой черная стойка к которой была пододвинута пара барных стульев на высокой ножке. В столовой, расположившейся напротив дверного проема, царил минимализм и, пожалуй, кроме длинного прямоугольного стола с темной мраморной столешницей да четырех стульев с кованными спинками и мягкими сиденьями, тут ничего не было. Ну, разве что плазма на пол стены, слева от двери.
Акула прошел ровно до стойки, на которую и сгрузил все привезенное, по дороге оставляя масштабную коробку с тортом на столе.
- Бел, иди хоть помоги мне. Я, конечно, все понимаю, но твой вклад был бы неоценимым, а если бы ты еще посодействовал в приготовлении пищи, то вообще бы замечательно, - начал мужчина, засовывая руку в один из пакетов да извлекая из него мандарины, любовно сваленные в мешок и крепко завязанные. Суперби едва ли волновало то, что у мальчишки работоспособной остается только одна рука, уж что-что, а постепенно доставать еду не так-то сложно, заодно посмотрит все ли привезено. Где то на дне появились знакомые очертания документов и мешка с одеждой, их сверху прикрывали бананы и еще какая-то бурда на манер обезболивающего и всего купленного там же.
"В последнее время, меня все чаще охватывает несвойственное чувство паники. Но ведь оно присуще всем людям. Даже офицерам и солдатам порой бывает страшно. Не бывает это разъедающее ощущение абсолютно притупленным, оно все равно продолжит жить где-то внутри. Наверное, меня пугает то, что я не могу залезть к тебе в голову и узнать как там все на самом деле. Каким ты видишь этот мир и эту ситуацию. Что думаешь на самом деле и обо мне и обо всем остальном, и, правда ли, что если я исчезну, ты так скоро найдешь замену. Незаменимых нет, ведь так? Так, наверное. Почему я все чаще думаю, что будет без меня? Просто в нестерпимости того, что кто-то чужой будет касаться тебя, я нахожу... А если будешь избегать? Как расценить это и идти ли по следу, проявляя настойчивость? И как быть, если тебе придется остаться на этом клочке суше, а мне вернуться в Италию? Я не могу привязать к себе вольного человека, как бы это не хотелось, а возможность проводить время бок о бок ограничена. Что ж, Скуало, наслаждайся мгновением."
Мечник сосредоточено с несколько секунд смотрел в столешницу, а после выложил на нее мороженное, дополняя картину бутылью вина, рядом и второй, прихваченной для пущего эффекта. Пальцы скользнули в волосы, зачесывая челку и убирая ее с лица назад. Снова закружились мысли и, казалось бы, дальше от Бельфегора спокойнее и не видя его начинаешь верить в сон, в иллюзию этого создания и беспочвенность опасений. Но когда же оказываешься тет-а-тет, говоришь, видишь, все планеты меняют свою орбиту и рождаются сотни "а что если?..".

Развалилось, отлично. Пакет, взятый мальчиком, был выпотрошен и чуть ли не вывернут на изнанку. Благо над столом, и на пол почти ничего не упало. Валялось, но Скуало не стал вдаваться в подробности что именно это было. Хотя, судя по звуку, вывалились все таки вещи Бельфегора, привезенные из штаба. Мужчина с несколько минут слушал гневные реплики возмущения и, наверное злость смешанную с обидой. Ему было не подвластно понять эмоции других людей. Точнее нет, не так, он примерно знал, что это за эмоция, но верно трактовать не брался - процент совершения ошибки был равен девяносто девяти процентам. То не касалось страха, отчаянья и боли. Все остальное пронеслось на юг как стая перелетных птиц и там же и осталось на затянувшуюся зимовку. Как таковые, чувства людей никогда не волновали мечника. Не волновали до момента под названием "сейчас". Вроде бы, кажется, задел, бывает, а внутри так погано, словно второй Чернобыль развернулся и продолжает сжирать все живое, заражая неискоренимой радиацией.
По-началу, Скуало продолжил вынимать продукты, якобы ничего не произошло, а маленькое недоразумение не имело место быть, зато когда еще один пакет был разгружен, до блондинистой башки-таки дошло, что он сейчас предложил принцу встать за плиту и орудовать поварешкой, хотя подразумевалось просто вынуть документы с одеждой да отнести все наверх.
"Ты идиот? Идиот," - спросил он у самого себя. Ответ последовал незамедлительно и ко всему прочему оказался весьма логичным в сложившийся ситуации. Суперби медленно выплыл из-за стойки и подошел к мальчику, присаживаясь перед ним на корточки, поднимая все то, что ранее упало. Конечно, потрошитель сам мог это с успехом сделать, но руки чем-то занять надо было, дабы не стоять истуканом напротив. Жестикулировать в данной ситуации было как-то не очень уместно, оставаться с отрешенным видом да разглядывать продукты - тоже, поэтому решение, пуст и не совсем верное, постучалось в черепную коробку само собой.
Пока мечник с увлеченным видом собирал все до кучи повисло молчание. Пауза затянулась не на долго, ведь в сфере "говорить" Акула был мастером. Не всегда удачным и порой молол ересь несусветную, но всегда мог что-то да ляпнуть.
- Воой. Я попросил просто помочь с пакетами, но не говорил, чтобы ты готовил, - начал он, устраивая на свои руках вещи, - Вернее, я позвал тебя, чтобы ты посмотрел на купленное и сказал, что хочешь на ужин, - но снова слова как-то нескладно звучали. Оно и ясно - придумывались на ходу, в напряженный атмосфере. Полнейшая импровизация.
Наконец, вздохнул, мужчина поднял взгляд на мальчишку и понял, что все эти тщетные попытки посто не возымеют никакого эффекта. Пришлось, скрипя сердцем, выложить истиные причины по которым Бельфегор был вероломно выдернут из своего сна и просмотра фильмов.
- Извини, что любыми предлогами ищу твое общество, - наконец Акула выпрямился в спине и встав аккурат напротив принца, протянул ему одежду, пока не спеша отдавать, - Давай я все наверх отнесу?

Напряженная атмосфера, кажется, постепенно начинала разряжаться, и повисшая в воздухе злость теперь рассеивалась, как тучи за окном. Оставались еще колкие разряды электричества, что летели в мечника со стороны потрошителя, однако, эти лучи ненависти не ощущались так рьяно и Акула предпочел сделать вид, что все лишнее осталось позади. Очередная катастрофа, в шаге от которой они находились - миновала. Теперь же предоставился миг свободно вздохнуть и поплыть по течению до ближайших подводных камней и водопадов.
- Энергетики не брал, а поэтому не взял и оружие. Если будет необходимо, пошлю солдата из штаба или утром сам съезжу, заодно посмотрю как обстоят дела. Ты же не собираешься ножами под ночь орудовать? Думаю, что нет, - наконец Суперби сложил всю одежду. Оная приняла более менее подобающий вид и теперь походила не на тряпки, а на то, на что должна была быть похожа. Аккуратная стопка легла на один из стульев, выдвинутых секундами ранее по такому случаю.
- Почему ты решил быть в гостиной? Неужели только из-за телевизора и ближайшего выхода? Я постелю тебе наверху, будешь засыпать под фильм - отправлю туда, - конечно, как именно отправит Акула уточнять не стал. В случае прихода сна пришлось бы или будить мальчишку или нести его до комнаты на руках, но вот какова вероятность, что он не проснется и не засадит парочку ножей в загребущие лапы мечника? Тут у медали отчетливо рисовалась и обратная сторона, с которой Скуало жил уже много лет под ряд. Мальчишка являлся непростым фруктом раз так просто был принят в отряд и на должность офицера. Пожалуй, он по-праву мог назывался самым жестоким, кровожадным и безбашенным убийцей, иными словами сущим маньяком в достаточно привлекательной обертке.
"В тихом омуте.. В тихом омуте.."
Мужчина наконец решил, что одежду отнесет на место прибывания Бельфегора немного позже. Сейчас его гораздо больше интересовало все то, что разбежалось по полу и теперь застыло на его поверхности. Надо отдать должное, что бьющееся валялось на столе и даже не думало занимать положение где-то ниже, а это помогло избежать лишних хлопот по уборке.
"Ей еще заниматься не хватало," - про себя подметил капитан, но что-то подсказывало, что еще не "вечер" и наделать делов он всегда успеет.
Раскатившиеся пластиковые банки, пакетики, пакеты, упаковки. Все началось собираться поштучно и складировалось на незадействованной руке. Акула то и дело приседал, цепляя пальцами предмет, а после поднимался, дабы подобраться поближе к следующей валявшейся цели.
- Я мог прийти и посмотреть с тобой фильм, - наконец мужчина согласно кивнул, вставая близ стола и расставляя все на нем, проводя ревизию уже имевшегося да плюсуя поднятое, - Но мне нужно узнать, что ты будешь есть, потому что кто-то, - пауза повисла сама собой, а молчание явно указывало на солдат, - Кто-то купил только полуфабрикаты. Вещь удобная, готовить не надо, но хотелось бы что-то более свежее. Я вон, - Акула обернулся и многозначительным кивком одарил стоящий на стойке пакет, - Окорок куриный купил. Запеченным будешь или сразу к торту перейдешь?