+15..+17. Сыро, пасмурно, неясно. Ничего не ясно...
+27..+30. Солнце шпарит, температура спадать и не думает.
Viper
Вайпер-Маммон-Маркус не то что бы засыпал, он уже бессовестно дрых последние минут двадцать, сумев сохранить на видимой половине лица застывшую полуулыбку отошедшего в мир иной в конец обдолбавшегося счастливого наркомана. А потому содержание разговора, даже шаги, пронесшие мимо него Босса и Хейта - всё проплыло мимо, размазанно и приглушенно, скорее всего являясь просто галлюцинациями от усталости.
В течение последовавшего множества десятков минут он просыпался, убеждаясь в том, что в комнате все наконец стихло, и стало вовсе-то тихо-мирно, и скорее всего Босс спать улегся, вот на той кровати, которую не видно за поворотом, а иллюзионисту и в этом пригретом уголку было неплохо. Так что, потерявший всякую бдительность и вменяемость, в последний раз глянув на плотно закрытую дверь, Вайпер, сложив руки и поджав ноги, попросту вырубился в углу между входом в комнату и входом в ванную, едва ли не размазываясь по стене лицом.
Отдохнувшая за все это время Фантазма выбралась из складок черного балахона вернувшегося в свой прежний облик иллюзиониста, и недолгое время просидев на острой тощей коленке, выбившейся из-под полы балахона, спрыгнула на пол, переместилась ближе к центру комнаты и вернулась обратно к хозяину, убедившись, что сейчас он находится в полном одиночестве.
Какие снятся сны иллюзионистам? Вайперу никогда ничего не снилось. В погоне за самосовершенствованием, он всегда слишком перенапрягался, что бы уметь творить от реального до самого невообразимого в стремлении поглотить разум объекта иллюзией, что на первых порах он отключался уже через несколько минут усиленной тренировки, и в эти минуты отсутствия его в любом из миров, его воспаленный мозг остывал до нормального функционирования, и едва только он осознавал, что ему открывается сновидение, он всегда просыпается. Потому что сновидение - есть ни что иное, как иллюзия головного мозга. Что случится, если разум иллюзиониста начнет обманывать сам себя? Змея укусит себя за хвост. И в этом бесконечном цикле замкнутой цепи, пожрав самого себя, Вайпер погибнет. Он услышал собственный выдох, изобразившийся облачком пара на фоне черного неба, покрытого мириадами неизвестных холодных созвездий, сковавших тело в оцепенении ледяных вод океана на выдохе, он промерзал до мозга костей, его мышцы терзала невыносимая режущая боль, сжимающая и не позволяющая делать никаких движений, и, задохнувшись в невозможности вдохнуть, с голосом и треском расправившейся грудной клетки, едва ли не обросшей коркой льда, он втянул в себя воздух и с тем же шумом его выдохнул в теплую атмосферу замызганного помещения, расширившимися от пережитого глазами осматривая его и не осознавая, где находится, и превознемогая приступ стеснения движений занемевшего от позы тела, проскользил перчатками по ребрам, стряхивая с оных кажущуюся ледяную мерзлоту. Он вздрогнул, в рефлексивном движении попытался встать, но, не удержав высоту на занемевших ногах, тут же упал, ощутив горение согревающей боли в ушибленных местах. Тяжело дыша через раскрытые бледные сухие губы, ощущая, как по вискам стекает пот и под волосами на лбу он выступает мелкими градинами, он тупо смотрел на Фантазму, а та, в свою очередь, выпучив оба своих глаза, наблюдала за хозяином: лягушка успела вовремя соскочить с его тела на безопасное расстояние, что бы не статься придавленной или ушибленной.
Прикрыв глаза и перевалившись на спину, иллюзионист глубоко дышал, будто бы его действительно только что выудили из черных недр океана, не позволяющего, запрещающего глотнуть хоть кроху воздуха.
- Тупица...
Отдышавшись, лежа на полу, Вайпер повернул голову в сторону пустых кроватей. Убедившись, что Босса нет ни там, ни в раскрытой настежь ванной, он кивнул сам себе, еще раз убедившись в собственном изречении.
Оперевшись руками в пол, он осторожно сел, стараясь ровно удерживать на тонкой шее голову со взлохмаченными, мокрыми от пота волосами. Подняв рукой полу балахона, он сунулся оной к пояснице в поисках рулона туалетной бумаги и скривился, вспомнив, где её оставил. А она была ему нужна: что бы разыскать господина Истгарда без лишних телодвижений, нужно было применить мыслеграфию. К тому же что Вайпер с каждой секунд ощущал, что ему стало куда легче, нежели было с утра, и к нему возвращаются и физические силы и колдунская мощь. С осторожностью, дабы не повторить пройденный этап падения, иллюзионист поднялся с пола, подобрав Фантазму, и проследовал в санузел, закрыв дверь, где, расположившись прямиком поверх крышки унитаза и для устойчивости позы пошире расставив ноги, отодрал от туалетной бумаги солидный кусок, крепко натянул его в руках, и пристально уставившись в него, самым ясным образом представил себе господина Истгарда, которого сознание тут же начало примеривать на самые разные известные и неизвестные иллюзионисту пейзажи и интерьеры, символами набрасывая реальное местонахождение мафиози.
